Счастливые люди неисправимы: судьба не наказывает их за грехи, и они считают себя безгрешными
четверг, 04 июля 2013
AU, в которой Белль вернулась в замок после 1.12, и все у них хорошо, за исключением невозможности физического контакта.
- «Сон на двоих»? Румпель, как работает это зелье?
- По капле крови от каждого – и двое, уснув, увидят общий сон, вместе отправятся в другую реальность.
- И смогут общаться?
- Конечно. Уже не помню, зачем я создал этот раствор, давнее дело…
- Смогут общаться, разговаривать, касаться друг друга?
- Тесты были удачными.
- А проклятье темного действует в измерении сна?
- Нет, там все иначе. В мирах по ту сторону мы не связаны оковами текущей жизни.
- Румпель, а если нам…
- Что?.. Ооо, нет! Нет-нет-нет! Это плохая идея! Это ооочень плохая идея!!
- Дай свой кинжал. Вот. Капля моей крови. Для твоего бокала. Твоя очередь.
- После этого все изменится, ты понимаешь? Мы не сможем вернуться к прежнему. Все станет по-другому.
- Всего один сон…О большем не прошу. Я так хочу прикоснуться к тебе свободно хотя бы раз, не боясь лишить тебя магических сил.
- Представь, каким жестоким будет пробуждение! Возвращение к реалиям нашей настоящей жизни! Мне будет стократ труднее нести бремя своей темноты и уродства, узнав хотя бы во сне вкус твоих поцелуев и тепло объятий. Этот глоток свободы сделает ношу еще тяжелее.
- Твоя кровь того же цвета, что и моя… Никогда не задумывалась об этом… Пей. Увидимся на той стороне.
Такими Румпель и Белль встретились в мире «сна на двоих».
О том, как они воспользовались этой возможностью, история умалчивает.
Если бы Белль вернулась до зловещего визита королевы, каким мог бы быть их, скажем, второй разговор, например, на прогулке по зимнему лесу; первый разговор определенно был бы более эмоциональным))
- Я знаю, ты все еще ждешь объяснений, почему магия столь важна для меня, почему я пока не готов расстаться с этой силой. Однажды, когда я научусь доверять тебе всецело, как себе, я посвящу тебя и в эту тайну. Я приглашаю тебя в свою жизнь, я хочу разделить ее с тобой, как с равной, ты больше не служанка в моем доме, ты желанная гостья, ты свет и само дыхание. Но пока не проси о большем. Есть тайны, печати на которых крепче желаний сердца.
- По-прежнему терзаешься сомнениями, верно ли ты поступил, позволив мне остаться?
- И по-прежнему уверен, что мы будем сожалеть о своем решении. Мне следовало убедить тебя вернуться к отцу, забыть обо мне.. Но искушение было слишком велико. Видеть тебя, говорить с тобой, касаться хоть изредка, вместе читать, гулять, смеяться, делиться мыслями... Ты дар, благословение. Я уже не могу от этого отказаться.
- Тебе и не придется.
- Верю. Не знаю наверняка, поскольку, как ни пытался, не могу увидеть наше будущее, но когда ты вот так держишь меня за руку, вот так смотришь на меня, я верю всем твоим словам.
- Но магия тебе необходима...
- Да. И поэтому, пожалуйста, не нужно меня больше целовать.
- Я знаю, ты все еще ждешь объяснений, почему магия столь важна для меня, почему я пока не готов расстаться с этой силой. Однажды, когда я научусь доверять тебе всецело, как себе, я посвящу тебя и в эту тайну. Я приглашаю тебя в свою жизнь, я хочу разделить ее с тобой, как с равной, ты больше не служанка в моем доме, ты желанная гостья, ты свет и само дыхание. Но пока не проси о большем. Есть тайны, печати на которых крепче желаний сердца.
- По-прежнему терзаешься сомнениями, верно ли ты поступил, позволив мне остаться?
- И по-прежнему уверен, что мы будем сожалеть о своем решении. Мне следовало убедить тебя вернуться к отцу, забыть обо мне.. Но искушение было слишком велико. Видеть тебя, говорить с тобой, касаться хоть изредка, вместе читать, гулять, смеяться, делиться мыслями... Ты дар, благословение. Я уже не могу от этого отказаться.
- Тебе и не придется.
- Верю. Не знаю наверняка, поскольку, как ни пытался, не могу увидеть наше будущее, но когда ты вот так держишь меня за руку, вот так смотришь на меня, я верю всем твоим словам.
- Но магия тебе необходима...
- Да. И поэтому, пожалуйста, не нужно меня больше целовать.
Фэндом: Однажды в сказке
Персонажи: Голд (Румпельштильцхен)/Белль
Жанры: Гет, Романтика, Hurt/comfort
Персонажи: Голд (Румпельштильцхен)/Белль
Жанры: Гет, Романтика, Hurt/comfort
Размер: драббл
Таймлайн: где-то в 1.12
Белль уснула. Маг узнал об этом, едва сон смежил ее веки, и через мгновение оказался рядом. Она вновь уснула в библиотеке. Это продолжалось вторую неделю: выполнив все свои обязанности, она весь вечер проводила в библиотеке и засыпала на софе, не выпуская из рук очередную книгу; но сегодня Румпельштильцхен впервые поддался искушению увидеть ее спящей. Он видел ее строгой, гордой, смеющейся, плачущей, раздраженной и возмущенной, но никогда – спящей. Неделю он боролся с тем, что называл нелепым любопытством, неделю насмехался над собой, изыскивая всевозможные предлоги и занятия, которые держали бы его всю ночь в лаборатории: ничто не могло заставить его забыть, что в соседней башне на софе, обитой золотой парчой, спит самая красивая девушка в семи королевствах сказочного мира.
И вот он сидит на полу на коленях у изголовья софы, пытается разглядеть прекрасные черты в неверном свете догорающих свечей и найти ответ на вопрос: когда это началось? Когда безразличие сменил интерес, когда интерес уступил место чувству, которое изумляло и пугало мага в равной степени, которое было столь же неожиданным, сколь и опасным в его положении.
Словно отвечая смятению в мыслях своего хозяина, Белль вздохнула, повернула голову, сминая прическу, и мягкий каштановый завиток упал на нежное лицо, запутавшись в ресницах. Так естественно было бы протянуть руку, убрать этот локон с ее лица, чтобы не тревожил безмятежный сон. И так же естественно было бы потом провести по шелковистым волосам, совсем легко, невесомо, коснуться плеча, поправляя накидку.
Он заставил себя подняться с колен и уйти, пока это желание не стало непреодолимым.
И вот он сидит на полу на коленях у изголовья софы, пытается разглядеть прекрасные черты в неверном свете догорающих свечей и найти ответ на вопрос: когда это началось? Когда безразличие сменил интерес, когда интерес уступил место чувству, которое изумляло и пугало мага в равной степени, которое было столь же неожиданным, сколь и опасным в его положении.
Словно отвечая смятению в мыслях своего хозяина, Белль вздохнула, повернула голову, сминая прическу, и мягкий каштановый завиток упал на нежное лицо, запутавшись в ресницах. Так естественно было бы протянуть руку, убрать этот локон с ее лица, чтобы не тревожил безмятежный сон. И так же естественно было бы потом провести по шелковистым волосам, совсем легко, невесомо, коснуться плеча, поправляя накидку.
Он заставил себя подняться с колен и уйти, пока это желание не стало непреодолимым.
Фэндом: Однажды в сказке
Персонажи: Голд (Румпельштильцхен)/Белль
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Романтика, Hurt/comfort
Размер: драббл
Персонажи: Голд (Румпельштильцхен)/Белль
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Романтика, Hurt/comfort
Размер: драббл
Таймлайн: 2.01, когда они вернулись в магазин из леса.
Осознание произошедшего обрушивается на Белль спустя пару мгновений после того, как она остается в одиночестве.
Последнюю фразу она произнесла вслух, и Румпельштильцхен, как раз вернувшийся из конторы, услышал ее.
- Ты права: это очень странный мир.
- Ты все еще проклят?
- Да.
Белль резко встает со стула, оглядывает свою одежду, прижимает ладони к лицу, проводит по волосам..
- Мне нужно зеркало.
- Хорошо. Но ненадолго. Теперь, когда я впустил магию в этот мир, зеркала небезопасны.
- Королева? Она тоже здесь?
Он кивает, пристально глядя на девушку перед ним, пытаясь понять, прочесть ее мысли, настроение.
- Значит, до счастливого финала нам еще далеко, - в ее словах так много иронии и печали.
Чувства, сильные, глубокие, делают его дыхание прерывистым, самообладание изменяет ему. Он вот-вот потеряет ее вновь. Где та девушка, что доверчиво льнула к нему в лесу у колодца, наивно верила в его обещания не мстить королеве? Почему сейчас в ее глазах столько холода?
– Белль.., - он делает шаг к ней.
- Не надо, - она предостерегающе поднимает руку и между ними вырастает невидимая стена отчуждения.
- Я отвезу тебя к отцу. Если, конечно, ты не захочешь… остаться со мной.. Безумная мысль, да? – он горько усмехается. – Ты не останешься со мной.
- Нет.
Острый взгляд, так похожий на те, что она не раз ловила в Темном замке. Узкие губы мага кривит гримаса боли.
- Разумеется… иначе и быть не могло… ты свободна здесь… а я не вправе удерживать тебя…
Его голос ломается. Он пытается скрыть охватившие его эмоции. Безуспешно. Белль все видит. И все понимает. Ее взгляд смягчается.
Во второй раз за этот день она идет к нему, идет сама, без его просьбы, без принуждения. Они снова так близко, что можно увидеть свое отражение в глазах напротив. Маг задерживает дыхание: он не знает, чего ожидать от Белль в этом мире, ведь и в прошлом она была не слишком предсказуемой.
Белль не делает попытки прикоснуться к нему, просто стоит, смотрит в глаза Румпельштильцхена и загадочно улыбается. Так проходит минута, две, пять, и он не выдерживает, улыбается в ответ, встряхивает головой, откидывая волосы с лица, и поднимает вверх руку, свободную от трости.
- Сдаюсь.
Тогда две маленькие ладони легко касаются скул мага, тонкие пальчики проводят по седым вискам, и он чувствует мягкие женские губы на своих. Этот поцелуй так похож на тот, что она подарила ему в замке, он смел и осторожен одновременно, в нем уверенность надежды и бесконечность обещаний.
- «Нет» означает «я не поеду к отцу». Я останусь с тобой. Но мне нужно привыкнуть. К этому новому миру, к тебе, человеку. К тому, что я могу целовать тебя, зная, что ты не оттолкнешь, не закричишь. Я привыкну, - обещает Белль. – Дай мне время.
Красавица вновь целует своего монстра и сдавленно смеется, услышав стук упавшей трости и ощущая, как сильные мужские руки обвивают ее талию. Слова, сказанные в сыром подвале Темного Замка так невероятно много лет назад, навеки теряют силу. «Ты просто не веришь, что я могу любить тебя, что я хочу быть с тобой! – Это ложь.» Сейчас он верит. Здесь и теперь он верит, что она любит его, что она хочет остаться с ним. И это первое решение, которое Белль принимает в новом мире.
суббота, 27 апреля 2013
Название: Двойной просчет
Фэндом: Однажды в сказке Персонажи: Джефферсон/Регина
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Ангст, Hurt/comfort
Размер: планируется мини
Статус: в процессе написания
Саммари: Регина и Джефферсон знакомы с детства, отношения начались в сказке и продолжаются в Сторибруке (я намеренно перемешала временные и сюжетные линии в миксере своей фантазии, вдохновенно правила канон вдоль и поперек, вырезала и добавляла события)
Посвящение:
Марии, моей прекрасной подруге, румбелль-сестренке и талантливому виддеру www.youtube.com/user/maryain11/videos?flow=grid...
Публикация на других ресурсах:
С разрешения автора.
Сторибрук. Проклятье разрушено. Регина бежит из больницы, прочь от разгневанной толпы, вспомнившей свою королеву, и от мальчика, которого она почти погубила отравленным яблоком, предназначавшимся его родной матери. От быстрого бега кровь стучит в висках, впервые за долгие годы Регина испытывает настоящий страх за собственную жизнь: она всего лишь обычная женщина в этом мире, а не могущественная колдунья. Этот мир лишен магии, и ей не вымолить прощения у тех, кого она прокляла на десятилетия разлуки с любимыми.
В миг, когда она лихорадочно открывает дверцу машины, ее настигает волна исцеления от проклятья, сила поцелуя истинной любви, которым Эмма спасла своего сына. И разрушает наложенные на нее чары, о существовании которых Регина даже не подозревала. Спустя пять минут, забыв о недавнем страхе перед толпой, об Эмме и о Генри, мадам мэр гонит машину в район богатых особняков Сторибрука, до предела вдавив в пол педаль газа.
Джефферсон слышит визг тормозов на подъездной аллее, грохот захлопнувшейся двери, и ловит свое отражение в гладком фарфоровом глянце чайного сервиза. Это выражение иначе, чем злорадным оскалом, и не назовешь. Свершилось. Наконец-то. Он тоже почувствовал потоки исцеляющей от проклятия магии любви, но не был уверен, поскольку на него проклятие не действовало, и его воспоминания оставались нетронутыми.
Регину мутит от ярости, она спотыкается о ковер в холле и застывает на месте, когда Джефферсон выходит из гостиной навстречу. Его красивые полные губы улыбаются, и королеве хочется вцепиться в густые каштановые волосы, безжалостно рвать их, раздирать в кровь его холеную кожу, и если удастся, выцарапать глаза.
- Ты!! – цедит она сквозь зубы. – Ты сделал это со мной!!!
Джефферсон усмехается, его движения расслаблены, медлительны, но глаза смотрят с тревогой, в них затаилось ожидание.
- Так сильно злишься?
- Да я тебя убить готова! Кто помогал тебе? С кем на пару ты поиграл моей памятью?! Я теперь помню все, я вспомнила все, ты, жалкий, мерзкий закройщик!!
Он видит, что ее мелко трясет от злости и возмущения новыми воспоминаниями, замечает гримасу отвращения, сжатые в бессильной ярости кулаки. Ни капли теплоты или раскаяния. И понимает.
- Еще не все. Ты пока еще не все вспомнила.
Джефферсон делает пару шагов, и как бы Регине ни хотелось сейчас разорвать его на тысячу безумных шляпников, она ни за что не позволит прикоснуться к ней. Отшатнувшись, она разворачивается, пытается бежать, но Джефферсон ловит ее на полпути к выходу. Столкновение почти сбивает с ног обоих. Он заламывает ее руки, но безуспешно: идеальный маникюр глубоко вонзается в его шею и плечи. Регина кричит, почти воет, вырываясь неистово, подобно дикой кошке. Джефферсон ладонью заглушает, закрывает ее рот, размазывая по лицу яркую помаду. Наконец он рывком пригибает ее голову к своей, их скулы и виски соприкасаются, искра воспоминаний отрезвляет Регину, она немного затихает, изумленная открывшейся ей возможностью.
- Ты создала эту связь между нами, чтобы просматривать мои воспоминания о мирах, куда я не мог взять тебя с собой. А сейчас я хочу использовать ее, чтобы показать то, о чем ты забыла. Закрой глаза, не вырывайся, и ты сама все увидишь.
Сказка. Игры в прятки с Грейс в лесу. Карета у хижины. Королева. Снова королева. Когда она позволит ему жить своей жизнью? Когда перестанет являться среди дня и ночи с просьбами одна безумнее другой? Подходя к дверям своей хижины, Джефферсон не может отказать себе в тайной надежде, что внутри его ждет прежняя Регина. И знает, что этой надежде никогда не сбыться в этом мире. Он отворяет дверь и встречает женщину в платье, украшенном перьями мертвых птиц, с вызывающе глубоким декольте, и безвкусными массивными украшениями. Она лживо улыбается, колет острыми ногтями игрушку его дочери, говорит о том, что ему не идет нищета, и просит «об одной последней услуге». Всегда «одна последняя услуга». Джефферсон всерьез опасается, что однажды для одного из них очередное совместное путешествие действительно может стать последним. Королева искушает его лучшим будущим для Грейс, одаривает двусмысленными взглядами, а шляпник стоит у стола, скрестив руки на груди, наблюдает за ней из-под упавших на лоб прядей волос и гадает, как много она помнит из их общей истории, и помнит ли вообще? В иные моменты он готов поклясться, что она помнит все, до единого мгновения, но ее сердце опустошено, погрязло в преступлениях, и она смеется над бывшим любовником, над его еще не остывшими чувствами. Джефферсон гонит от себя подобные мысли, напоминая, что Темный знает свое дело.
Но небольшая проверка не помешает. Шляпник подходит ближе и сообщает, что, больше, чем золото, Грейс нужна семья, хотя бы отец, раз уж матери она никогда не знала, он говорит это, приблизившись почти вплотную. Королева не отстраняется, не выказывает возмущения, как сделала бы, осмелься на подобную вольность любой другой лесной отшельник. Значит, помнит.
Ему становится тяжело поддерживать разговор, сохраняя безразличие. А Регина завершает свою речь тем, что ударяет больнее всего:
- Нет ничего важнее семьи.
Сказка. Дворец королевы. Тронный зал полон просителей и ответчиков. Шляпника здесь все знают. Всем известно, что «это славный малый, мастер путешествий между мирами, любимчик королевы, немного не в себе, оно и понятно, когда ты зарабатываешь на жизнь, прыгая из одной реальности в другую, так и с ума сойти недолго» Джефферсон не вмешивается в дела Регины, пока речь не идет о перемещениях между мирами. Он слоняется позади рядов ее придворных, наблюдает, прислушивается, сохраняя на лице и в манерах характерные признаки «славного малого немного не в себе». Когда же вся эта толпа иссякнет, и список королевских обязанностей будет исчерпан, ее величество не упустит возможности воспользоваться своими правами и уступить желаниям. Оставшись наедине, они снимут маски, перестанут притворяться. Шляпник в одно мгновение избавится от выражения приобретенного безумия на лице, а королева позволит себе вспомнить, что она молодая прекрасная женщина. В ней останется немного властности и повелительного тона, а в нем – немного безумия и желания удивлять.
Сказка. Летний луг.
- Ты почему вчера не пришел? Я тебя целый день тут ждала!
- У меня был день рождения. Мама испекла большущий пирог. Я задувал свечи и загадывал желание. Три раза. Папа разрешил.
- А почему меня не позвал? Ты же мой друг, почему ты меня не позвал?!
- Твоя мама тебя не отпустила бы. Ты же принцесса, а моя семья – слуги.
- Ну и я тебя на свой день рождения тогда не позову. Мне скоро будет двенадцать.
- А моему брату четырнадцать. Отец собирается устроить его помощником на конюшню. Наверное, ты с ним познакомишься, когда мама купит тебе нового пони. Ну все, хватит дуться. Я не пригласил тебя на день рождения, но не забыл о тебе. Правда. Вот, смотри. Это платье я сшил для твоей куклы. И шляпу к ней. Нравится?
- О, мне очень нравится, спасибо! Мама запрещает мне научиться шить. А вы с братом похожи?
- Не очень.
- Как же я его узнаю?
- Его зовут Дэниэл.
Сторибрук. Регина жадно впитывает образы, которые Джефферсон сохранил для нее в своей памяти. Они непоследовательны, местами запутаны и сбивчивы, но это целые куски ее собственной жизни, информация,которая заливает пустоты в сознании. Он держит ее крепко, как будто опасается, что Регина вырвется, не досмотрев их историю до конца; сильные руки обнимают до боли, одна ладонь сжимает затылок, не давая женщине отстраниться, разорвать информационный поток, вторая намертво впечаталась в изгиб спины. Их обоих немного пошатывает от напряжения, дыхание неровное, и этот звук усиливается, отражаясь от высоких сводов холла.
Очередной кусок воспоминаний – и Регина глухо рычит:
- Кто помог тебе сделать это со мной?
- Джефферсон наклоняет голову к ее плечу, царапая атласную женскую кожу классической двухдневной щетиной холостяка.
- В первый раз твоя мать. Во второй – темный.
- Во второй?! Был и второй?! Да как ты смел..! Что еще ты заставил меня забыть?!
Сказка. Дворец королевы.
- Ты должен уйти. Забирай это и уходи.
- «Это»?!
- Я хочу забыть все, что было между нами.
С его губ едва не срывается «Снова?» Он проглатывает истинный вопрос и задает привычный:
- Почему?
- Потому что я злая королева, мой дорогой. Потому что «этому» не место в обители зла. Придется позвать темного: только ему под силу вытравить часть моей памяти. Впрочем, нет причины совсем забывать тебя, ты и твоя шляпа мне еще не раз пригодятся. Но вот об «этом» я хочу забыть!
Он подчиняется. Он не скажет ни слова упрека. Не впервые ею овладевает безумие, не впервые она, обнаружив ростки человечности и теплоты в своей душе, вырывает их с корнем, как сорняк. Женщина, которую он любит, исчезает без следа, а на замену ей в прекрасном теле королевы вновь поселяется одержимая местью ведьма. А он – извечный молчаливый наблюдатель мучительной борьбы света и тьмы в ее душе – в очередной раз отойдет в сторону, проклиная свое бессилие.
Сторибрук после приезда Эммы, но до разрушения проклятья. Мэрия.
- Что тебе нужно?
- Соскучился.
- Не смеши.
- И в мыслях не было. У тебя чувства юмора ноль.
- Чего ты хочешь?
- Свою дочь.
- Ничем не могу помочь. И не надо смотреть на меня, как на материал для твоих шляп. Из меня тебе не удастся скроить и косынки.
- Я просто прикидывал дизайн смирительной рубашки. Таких, как ты, в этом мире держат в заведениях особых.
- Безумец у нас ты, не забывай.
- Тебя мне никогда не переиграть.
Сказка. Дворец королевы.
Последний посетитель исчезает за дверью. Джефферсон и Регина обмениваются взглядами, улыбками. Королева щелчком пальцев запирает двери на замок, и, не произнося ни слова, они дают друг другу понять, как сильно тосковали, пока он был в очередном путешествии. Сорванная, местами порванная одежда, объятия и поцелуи, после которых синяки и кровоподтеки держатся неделями. Один из них талантливо привносит в эти ночи нотки безумия многих миров, а вторая – редчайшую по своей силе страсть одинокой королевы с ранимой душой, в чем она никому и никогда не признается, а он не расскажет и под страхом смертной казни.
Сторибрук. Первые годы после перемещения в наш мир.
- Это надо прекратить. Наши отношения - чистое безумие.
- Ручной бессердечный щенок шериф тебе нравится больше?
- Ты же меня ненавидишь, разве нет? Я тебя с дочерью разлучила.
- Я как-то получил хороший совет в стране чудес. Смирись с тем, что нельзя изменить. Я смирился. По крайней мере, в этом мире я знаю, где она и что с ней происходит.
- А я тебе зачем?
- Грейс меня не помнит. А ты помнишь. Других близких у меня здесь нет.
- Мы не близкие.
- О да, куда уж нам. Мы просто спим вместе.
Страна чудес. Джефферсон лихорадочно кроит подкладочную ткань исколотыми в кровь пальцами. Позади него возвышаются горы забракованных шляп. Ни одна из них не работает! Ни единая!! Возможность когда-либо увидеть Грейс становится призрачной, едва тлеет.
Скрип двери. Шляпник вскакивает, вытягивается в струну. Королева червей. Одна. Без шумной свиты.
- Ты мне больше не нужен здесь, - сообщает она, голос приглушен красной вуалью. – Я отправлю тебя в другой мир.
- К моей дочери?
- Она будет там.. с некоторыми оговорками.
- Какие еще оговорки?! – не выдерживает Джефферсон. – Я смогу вернуться к дочери или нет?
Королева червей жестом велит ему замолчать и рассказывает длинную историю о предательстве, боли и мести, завершая рассказ признанием, что именно ее вмешательство в судьбу дочери послужило источником бед целой страны.
- А я какое отношение имею к этому? – спрашивает обескураженный шляпник, сомневающийся в здоровье собственного рассудка после пяти месяцев заточения в швейной мастерской в стране, где грибы выше домов, а насекомые больше слонов, где говорящих кроликов лишь немногим меньше, чем двухголовых карликов и множество других противоестественных вещей.
- Разве что самое прямое, - осаживает его Королева Червей, доставая волшебное зеркало, показывающее Регину на поляне ведьм. – Эта женщина – моя дочь. – И, дав шляпнику минуту на то, чтобы справиться с потрясением, добавляет: - Я отправлю тебя в мир без магии. Ты сможешь найти свою дочь, а взамен я хочу, чтобы ты обещал позаботиться о моей.
- Можно связать и держать в подвале?
- В тебе говорит гнев и обида. Десять лет прошло. Смирись.
Джефферсон слышит визг тормозов на подъездной аллее, грохот захлопнувшейся двери, и ловит свое отражение в гладком фарфоровом глянце чайного сервиза. Это выражение иначе, чем злорадным оскалом, и не назовешь. Свершилось. Наконец-то. Он тоже почувствовал потоки исцеляющей от проклятия магии любви, но не был уверен, поскольку на него проклятие не действовало, и его воспоминания оставались нетронутыми.
Регину мутит от ярости, она спотыкается о ковер в холле и застывает на месте, когда Джефферсон выходит из гостиной навстречу. Его красивые полные губы улыбаются, и королеве хочется вцепиться в густые каштановые волосы, безжалостно рвать их, раздирать в кровь его холеную кожу, и если удастся, выцарапать глаза.
- Ты!! – цедит она сквозь зубы. – Ты сделал это со мной!!!
Джефферсон усмехается, его движения расслаблены, медлительны, но глаза смотрят с тревогой, в них затаилось ожидание.
- Так сильно злишься?
- Да я тебя убить готова! Кто помогал тебе? С кем на пару ты поиграл моей памятью?! Я теперь помню все, я вспомнила все, ты, жалкий, мерзкий закройщик!!
Он видит, что ее мелко трясет от злости и возмущения новыми воспоминаниями, замечает гримасу отвращения, сжатые в бессильной ярости кулаки. Ни капли теплоты или раскаяния. И понимает.
- Еще не все. Ты пока еще не все вспомнила.
Джефферсон делает пару шагов, и как бы Регине ни хотелось сейчас разорвать его на тысячу безумных шляпников, она ни за что не позволит прикоснуться к ней. Отшатнувшись, она разворачивается, пытается бежать, но Джефферсон ловит ее на полпути к выходу. Столкновение почти сбивает с ног обоих. Он заламывает ее руки, но безуспешно: идеальный маникюр глубоко вонзается в его шею и плечи. Регина кричит, почти воет, вырываясь неистово, подобно дикой кошке. Джефферсон ладонью заглушает, закрывает ее рот, размазывая по лицу яркую помаду. Наконец он рывком пригибает ее голову к своей, их скулы и виски соприкасаются, искра воспоминаний отрезвляет Регину, она немного затихает, изумленная открывшейся ей возможностью.
- Ты создала эту связь между нами, чтобы просматривать мои воспоминания о мирах, куда я не мог взять тебя с собой. А сейчас я хочу использовать ее, чтобы показать то, о чем ты забыла. Закрой глаза, не вырывайся, и ты сама все увидишь.
Сказка. Игры в прятки с Грейс в лесу. Карета у хижины. Королева. Снова королева. Когда она позволит ему жить своей жизнью? Когда перестанет являться среди дня и ночи с просьбами одна безумнее другой? Подходя к дверям своей хижины, Джефферсон не может отказать себе в тайной надежде, что внутри его ждет прежняя Регина. И знает, что этой надежде никогда не сбыться в этом мире. Он отворяет дверь и встречает женщину в платье, украшенном перьями мертвых птиц, с вызывающе глубоким декольте, и безвкусными массивными украшениями. Она лживо улыбается, колет острыми ногтями игрушку его дочери, говорит о том, что ему не идет нищета, и просит «об одной последней услуге». Всегда «одна последняя услуга». Джефферсон всерьез опасается, что однажды для одного из них очередное совместное путешествие действительно может стать последним. Королева искушает его лучшим будущим для Грейс, одаривает двусмысленными взглядами, а шляпник стоит у стола, скрестив руки на груди, наблюдает за ней из-под упавших на лоб прядей волос и гадает, как много она помнит из их общей истории, и помнит ли вообще? В иные моменты он готов поклясться, что она помнит все, до единого мгновения, но ее сердце опустошено, погрязло в преступлениях, и она смеется над бывшим любовником, над его еще не остывшими чувствами. Джефферсон гонит от себя подобные мысли, напоминая, что Темный знает свое дело.
Но небольшая проверка не помешает. Шляпник подходит ближе и сообщает, что, больше, чем золото, Грейс нужна семья, хотя бы отец, раз уж матери она никогда не знала, он говорит это, приблизившись почти вплотную. Королева не отстраняется, не выказывает возмущения, как сделала бы, осмелься на подобную вольность любой другой лесной отшельник. Значит, помнит.
Ему становится тяжело поддерживать разговор, сохраняя безразличие. А Регина завершает свою речь тем, что ударяет больнее всего:
- Нет ничего важнее семьи.
Сказка. Дворец королевы. Тронный зал полон просителей и ответчиков. Шляпника здесь все знают. Всем известно, что «это славный малый, мастер путешествий между мирами, любимчик королевы, немного не в себе, оно и понятно, когда ты зарабатываешь на жизнь, прыгая из одной реальности в другую, так и с ума сойти недолго» Джефферсон не вмешивается в дела Регины, пока речь не идет о перемещениях между мирами. Он слоняется позади рядов ее придворных, наблюдает, прислушивается, сохраняя на лице и в манерах характерные признаки «славного малого немного не в себе». Когда же вся эта толпа иссякнет, и список королевских обязанностей будет исчерпан, ее величество не упустит возможности воспользоваться своими правами и уступить желаниям. Оставшись наедине, они снимут маски, перестанут притворяться. Шляпник в одно мгновение избавится от выражения приобретенного безумия на лице, а королева позволит себе вспомнить, что она молодая прекрасная женщина. В ней останется немного властности и повелительного тона, а в нем – немного безумия и желания удивлять.
Сказка. Летний луг.
- Ты почему вчера не пришел? Я тебя целый день тут ждала!
- У меня был день рождения. Мама испекла большущий пирог. Я задувал свечи и загадывал желание. Три раза. Папа разрешил.
- А почему меня не позвал? Ты же мой друг, почему ты меня не позвал?!
- Твоя мама тебя не отпустила бы. Ты же принцесса, а моя семья – слуги.
- Ну и я тебя на свой день рождения тогда не позову. Мне скоро будет двенадцать.
- А моему брату четырнадцать. Отец собирается устроить его помощником на конюшню. Наверное, ты с ним познакомишься, когда мама купит тебе нового пони. Ну все, хватит дуться. Я не пригласил тебя на день рождения, но не забыл о тебе. Правда. Вот, смотри. Это платье я сшил для твоей куклы. И шляпу к ней. Нравится?
- О, мне очень нравится, спасибо! Мама запрещает мне научиться шить. А вы с братом похожи?
- Не очень.
- Как же я его узнаю?
- Его зовут Дэниэл.
Сторибрук. Регина жадно впитывает образы, которые Джефферсон сохранил для нее в своей памяти. Они непоследовательны, местами запутаны и сбивчивы, но это целые куски ее собственной жизни, информация,которая заливает пустоты в сознании. Он держит ее крепко, как будто опасается, что Регина вырвется, не досмотрев их историю до конца; сильные руки обнимают до боли, одна ладонь сжимает затылок, не давая женщине отстраниться, разорвать информационный поток, вторая намертво впечаталась в изгиб спины. Их обоих немного пошатывает от напряжения, дыхание неровное, и этот звук усиливается, отражаясь от высоких сводов холла.
Очередной кусок воспоминаний – и Регина глухо рычит:
- Кто помог тебе сделать это со мной?
- Джефферсон наклоняет голову к ее плечу, царапая атласную женскую кожу классической двухдневной щетиной холостяка.
- В первый раз твоя мать. Во второй – темный.
- Во второй?! Был и второй?! Да как ты смел..! Что еще ты заставил меня забыть?!
Сказка. Дворец королевы.
- Ты должен уйти. Забирай это и уходи.
- «Это»?!
- Я хочу забыть все, что было между нами.
С его губ едва не срывается «Снова?» Он проглатывает истинный вопрос и задает привычный:
- Почему?
- Потому что я злая королева, мой дорогой. Потому что «этому» не место в обители зла. Придется позвать темного: только ему под силу вытравить часть моей памяти. Впрочем, нет причины совсем забывать тебя, ты и твоя шляпа мне еще не раз пригодятся. Но вот об «этом» я хочу забыть!
Он подчиняется. Он не скажет ни слова упрека. Не впервые ею овладевает безумие, не впервые она, обнаружив ростки человечности и теплоты в своей душе, вырывает их с корнем, как сорняк. Женщина, которую он любит, исчезает без следа, а на замену ей в прекрасном теле королевы вновь поселяется одержимая местью ведьма. А он – извечный молчаливый наблюдатель мучительной борьбы света и тьмы в ее душе – в очередной раз отойдет в сторону, проклиная свое бессилие.
Сторибрук после приезда Эммы, но до разрушения проклятья. Мэрия.
- Что тебе нужно?
- Соскучился.
- Не смеши.
- И в мыслях не было. У тебя чувства юмора ноль.
- Чего ты хочешь?
- Свою дочь.
- Ничем не могу помочь. И не надо смотреть на меня, как на материал для твоих шляп. Из меня тебе не удастся скроить и косынки.
- Я просто прикидывал дизайн смирительной рубашки. Таких, как ты, в этом мире держат в заведениях особых.
- Безумец у нас ты, не забывай.
- Тебя мне никогда не переиграть.
Сказка. Дворец королевы.
Последний посетитель исчезает за дверью. Джефферсон и Регина обмениваются взглядами, улыбками. Королева щелчком пальцев запирает двери на замок, и, не произнося ни слова, они дают друг другу понять, как сильно тосковали, пока он был в очередном путешествии. Сорванная, местами порванная одежда, объятия и поцелуи, после которых синяки и кровоподтеки держатся неделями. Один из них талантливо привносит в эти ночи нотки безумия многих миров, а вторая – редчайшую по своей силе страсть одинокой королевы с ранимой душой, в чем она никому и никогда не признается, а он не расскажет и под страхом смертной казни.
Сторибрук. Первые годы после перемещения в наш мир.
- Это надо прекратить. Наши отношения - чистое безумие.
- Ручной бессердечный щенок шериф тебе нравится больше?
- Ты же меня ненавидишь, разве нет? Я тебя с дочерью разлучила.
- Я как-то получил хороший совет в стране чудес. Смирись с тем, что нельзя изменить. Я смирился. По крайней мере, в этом мире я знаю, где она и что с ней происходит.
- А я тебе зачем?
- Грейс меня не помнит. А ты помнишь. Других близких у меня здесь нет.
- Мы не близкие.
- О да, куда уж нам. Мы просто спим вместе.
Страна чудес. Джефферсон лихорадочно кроит подкладочную ткань исколотыми в кровь пальцами. Позади него возвышаются горы забракованных шляп. Ни одна из них не работает! Ни единая!! Возможность когда-либо увидеть Грейс становится призрачной, едва тлеет.
Скрип двери. Шляпник вскакивает, вытягивается в струну. Королева червей. Одна. Без шумной свиты.
- Ты мне больше не нужен здесь, - сообщает она, голос приглушен красной вуалью. – Я отправлю тебя в другой мир.
- К моей дочери?
- Она будет там.. с некоторыми оговорками.
- Какие еще оговорки?! – не выдерживает Джефферсон. – Я смогу вернуться к дочери или нет?
Королева червей жестом велит ему замолчать и рассказывает длинную историю о предательстве, боли и мести, завершая рассказ признанием, что именно ее вмешательство в судьбу дочери послужило источником бед целой страны.
- А я какое отношение имею к этому? – спрашивает обескураженный шляпник, сомневающийся в здоровье собственного рассудка после пяти месяцев заточения в швейной мастерской в стране, где грибы выше домов, а насекомые больше слонов, где говорящих кроликов лишь немногим меньше, чем двухголовых карликов и множество других противоестественных вещей.
- Разве что самое прямое, - осаживает его Королева Червей, доставая волшебное зеркало, показывающее Регину на поляне ведьм. – Эта женщина – моя дочь. – И, дав шляпнику минуту на то, чтобы справиться с потрясением, добавляет: - Я отправлю тебя в мир без магии. Ты сможешь найти свою дочь, а взамен я хочу, чтобы ты обещал позаботиться о моей.
- Можно связать и держать в подвале?
- В тебе говорит гнев и обида. Десять лет прошло. Смирись.
Сказка. Летний луг. Джефферсон сидит на камне и наблюдает за Грейс. Ей четыре года и она любит цветы. Она собирает их в букеты или плетет венки. Чудесный жизнерадостный ребенок.
Регина. Где она сейчас? Кого мучает, чью жизнь разрушает? Общее детство связывает людей порой крепче кровных уз. А взросление неизбежно приносит боль. Нелегко видеть, как девочка, которую ты любишь, подружка веселых игр, та, с которой ты делился самыми сокровенными мечтами, твой первый поцелуй… все больше увлекается твои старшим братом, дарит ему то время, что прежде проводила с тобой. Нелегко видеть, как они счастливы вместе, как ты становишься для них обоих неважным, а потом и вовсе лишним.
Шляпа «случилась» вовремя. Молодой ученик портного сшил эту шляпу на заказ богатого придворного, а ночью в мастерскую пробралась компания подвыпивших эльфов. Наутро Джефферсон получил подробную инструкцию о том, как работает шляпа, от одного из эльфов, уснувшем прямо в ней. «Должно сработать так, - сказал напоследок эльф, - правда, пока только в теории». В ту же ночь, зайдя на конюшню в поисках брата, юноша увидел их вместе с Региной. Их объятия и поцелуи не оставили сомнений; едва рассвело, Джефферсон, прихватив волшебную шляпу, уехал из родного городка с твердым намерением никогда не возвращаться.
Сторибрук. Они встретились впервые через десять месяцев после начала проклятья. Банально столкнулись у аптеки: в мире без магии шрам на шее болел нестерпимо. Для Регины увидеть Шляпника, которого она бросила в Стране Чудес, было равносильно встрече с призраком. Взгляд, которым он прожигал ее в своей излюбленной манере исподлобья, не сулил ничего хорошего. Именно по этому взгляду Регина поняла, что на Джефферсона проклятие не действует. Поэтому приветствовали они друг друга так, словно расстались накануне.
- Убьешь меня?
- Не искушай.
Они стояли у входа в аптеку, и каждый вспоминал другую встречу в другом мире. Джефферсон – бакалейную лавку, на крыльце которой он встретил однажды красивую девочку с большими темными глазами, смотревшими внимательно и строго. Регине эти воспоминания были недоступны тогда, и она перенеслась в не столь отдаленное прошлое, в свой замок, в момент горячей встречи после очередной разлуки.
- Как поживаешь, ваше величество? Довольна результатами своего грандиозного плана мести?
- Благодарю. Более чем.
- Брось. Кого ты обманываешь? Я наблюдаю за тобой не первый месяц. Ты уже на стены готова лезть от скуки и разочарования. Какой смысл в мести, если тот, кому ты мстишь, не может оценить ситуацию? Надо было посадить их всех шить шляпы круглые сутки. Вот это было бы жестоко. Поверь, я знаю, о чем говорю.
- Ты стал еще безумнее, чем прежде.
- Утрата дочери отличный повод потерять рассудок… Не останавливайся, ваше величество, продолжай устилать свой жизненный путь трупами, у тебя это превосходно получается.
- Если ты не планируешь свернуть мне шею во сне, мы сможем ужиться в этом городе. Надо только пореже встречаться, не раздражать друг друга понапрасну. К слову, я дала твоей дочери чудесных любящих родителей, не стоит благодарности.
Регина скорее умрет, чем признается ему, какой внезапной радостью обожгло ее открытие, что она не единственная в городе помнит прошлый мир. А себе – в почти ликовании оттого, что этим человеком оказался именно Шляпник.
- Мне нравится твой дом. Просторный, отлично обставлен. Здесь это называется дизайн интерьеров. Я бы мог этим заниматься. Изящная мебель. Изумительное постельное белье. Что это за ткань? Шелк? Атлас? Надо и себе такое купить. Что ты там говорила насчет встречаться пореже?
- Заткнись.
Сказка. Джефферсон выходит из дворца, прижимая к груди простое серое одеяло, в которое завернут младенец, прозванный родной матерью «это». Отец новорожденной девочки понимает, что происходит с ее матерью, он знает ее так давно и хорошо, он знал ее еще до того, как она совершила свое первое убийство чужими руками.
Сторибрук. Регина стонет и оседает на пол, сползая по телу Джефферсона. Он опускается вместе с ней, не размыкая объятий, он слишком устал: делиться воспоминаниями, вновь переживать их историю оказалось опытом изнурительным и болезненным.
- Ненавижу. – Ее голос шипит, как кипящее масло – Ненавижу. Из-за тебя я прокляла родную дочь.
Регина. Где она сейчас? Кого мучает, чью жизнь разрушает? Общее детство связывает людей порой крепче кровных уз. А взросление неизбежно приносит боль. Нелегко видеть, как девочка, которую ты любишь, подружка веселых игр, та, с которой ты делился самыми сокровенными мечтами, твой первый поцелуй… все больше увлекается твои старшим братом, дарит ему то время, что прежде проводила с тобой. Нелегко видеть, как они счастливы вместе, как ты становишься для них обоих неважным, а потом и вовсе лишним.
Шляпа «случилась» вовремя. Молодой ученик портного сшил эту шляпу на заказ богатого придворного, а ночью в мастерскую пробралась компания подвыпивших эльфов. Наутро Джефферсон получил подробную инструкцию о том, как работает шляпа, от одного из эльфов, уснувшем прямо в ней. «Должно сработать так, - сказал напоследок эльф, - правда, пока только в теории». В ту же ночь, зайдя на конюшню в поисках брата, юноша увидел их вместе с Региной. Их объятия и поцелуи не оставили сомнений; едва рассвело, Джефферсон, прихватив волшебную шляпу, уехал из родного городка с твердым намерением никогда не возвращаться.
Сторибрук. Они встретились впервые через десять месяцев после начала проклятья. Банально столкнулись у аптеки: в мире без магии шрам на шее болел нестерпимо. Для Регины увидеть Шляпника, которого она бросила в Стране Чудес, было равносильно встрече с призраком. Взгляд, которым он прожигал ее в своей излюбленной манере исподлобья, не сулил ничего хорошего. Именно по этому взгляду Регина поняла, что на Джефферсона проклятие не действует. Поэтому приветствовали они друг друга так, словно расстались накануне.
- Убьешь меня?
- Не искушай.
Они стояли у входа в аптеку, и каждый вспоминал другую встречу в другом мире. Джефферсон – бакалейную лавку, на крыльце которой он встретил однажды красивую девочку с большими темными глазами, смотревшими внимательно и строго. Регине эти воспоминания были недоступны тогда, и она перенеслась в не столь отдаленное прошлое, в свой замок, в момент горячей встречи после очередной разлуки.
- Как поживаешь, ваше величество? Довольна результатами своего грандиозного плана мести?
- Благодарю. Более чем.
- Брось. Кого ты обманываешь? Я наблюдаю за тобой не первый месяц. Ты уже на стены готова лезть от скуки и разочарования. Какой смысл в мести, если тот, кому ты мстишь, не может оценить ситуацию? Надо было посадить их всех шить шляпы круглые сутки. Вот это было бы жестоко. Поверь, я знаю, о чем говорю.
- Ты стал еще безумнее, чем прежде.
- Утрата дочери отличный повод потерять рассудок… Не останавливайся, ваше величество, продолжай устилать свой жизненный путь трупами, у тебя это превосходно получается.
- Если ты не планируешь свернуть мне шею во сне, мы сможем ужиться в этом городе. Надо только пореже встречаться, не раздражать друг друга понапрасну. К слову, я дала твоей дочери чудесных любящих родителей, не стоит благодарности.
Регина скорее умрет, чем признается ему, какой внезапной радостью обожгло ее открытие, что она не единственная в городе помнит прошлый мир. А себе – в почти ликовании оттого, что этим человеком оказался именно Шляпник.
- Мне нравится твой дом. Просторный, отлично обставлен. Здесь это называется дизайн интерьеров. Я бы мог этим заниматься. Изящная мебель. Изумительное постельное белье. Что это за ткань? Шелк? Атлас? Надо и себе такое купить. Что ты там говорила насчет встречаться пореже?
- Заткнись.
Сказка. Джефферсон выходит из дворца, прижимая к груди простое серое одеяло, в которое завернут младенец, прозванный родной матерью «это». Отец новорожденной девочки понимает, что происходит с ее матерью, он знает ее так давно и хорошо, он знал ее еще до того, как она совершила свое первое убийство чужими руками.
Сторибрук. Регина стонет и оседает на пол, сползая по телу Джефферсона. Он опускается вместе с ней, не размыкая объятий, он слишком устал: делиться воспоминаниями, вновь переживать их историю оказалось опытом изнурительным и болезненным.
- Ненавижу. – Ее голос шипит, как кипящее масло – Ненавижу. Из-за тебя я прокляла родную дочь.
- Ты еще не все видела.
Название: Секреты
Фэндом: Однажды в сказке Персонажи: Румпельштильцхен/Белль
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Hurt/comfort, ER (Established Relationship)
Саммари:
Есть вещи, которые нельзя говорить, особенно, любимому человеку.
Публикация на других ресурсах:
С разрешения автора.
Примечания:
Предысторией можно считать эту сцену : ficbook.net/readfic/654290/2271637#part_content
Размер: Мини
Статус: в процессе
Статус: в процессе
Весенние сумерки, лесная дорога. Белль идет одна, но чувствует себя в полной безопасности. Ни зверь, ни человек не посмеют тронуть девушку Темного. Примятая недавним дождем зеленая трава поглощает звуки ее шагов. Сердце ровно отстукивает «Домой. Домой», и Белль не помнит, когда научилась видеть в Темном Замке место, куда неизменно устремляются все ее помыслы и надежды.
Холл непривычно мрачен сегодня. Портьеры вновь прибиты к карнизам, как и год назад, до того, как новая смотрительница замка сорвала по неосторожности первую из них. Темнота настораживает. Хозяин не позаботился зажечь светильники к ее возвращению, и Белль безошибочно угадывает его настроение еще прежде, чем слышит глухое:- Тебе не стоило возвращаться.
Она пытается пошутить, напомнив об их прошлом:
- Да ладно, ты счастлив, что я вернулась!
Не помогает. Румпельштильцхен неподвижно стоит у холодного камина спиной к ней, скрестив на груди руки. Белль снимает плащ, откидывает дорожную сумку, подходит ближе, заставляет его повернуться и встретиться с ней взглядом.
- Меня не было всего два дня, а ты уже снова впал в меланхолию? Что случилось на сей раз?
- Ты тратишь свою жизнь напрасно, живя со мной.
- Это все, что тебя беспокоит?
- Нет.
Темный осторожно прикасается к девушке там, где ее тело покрыто тканью одежды, стараясь не задеть обнаженную кожу, страшась оцарапать, поранить. Сжимает плечо и кладет ладонь на талию, привлекая к себе. Белль привычно прижимается щекой к его груди, вдыхая аромат трав, которые маг использует для своих загадочных составов.
- Жители так благодарны тебе за лекарство. Оно спасло четверых от верной смерти. Я успела вовремя.
- Знаю. Ты сама не подхватила ту лихорадку? На щеках нет румянца, в глазах - блеска…
- Нет, просто устала. Даже если так, ты меня вылечишь. Ты ведь не позволишь мне умереть? – Белль прячет улыбку и с радостью отмечает, как теплеет его голос, когда он произносит:
- Нет, этого я тебе не позволю.
- Так что тебя беспокоит?
- Мне удалось тогда поспать немного, в ночь перед тем, как ты ушла в деревню.
- Наверное, у меня волшебные руки.
- И колени. Впервые за много лет мне удалось уснуть и даже увидеть сон.
- Очевидно, это был кошмар, раз ты встретил меня сегодня так неласково.
- Нет, кошмар посетил меня на следующую ночь, без тебя. Я видел наш замок в огне и знал, что ты осталась внутри. Но я не мог спасти тебя.
- Почему?
- Потому что я снова был человеком.
Они одновременно задерживают дыхание, гася мимолетную дрожь, вызванную нарисованной картиной трагедии, теснее льнут друг ко другу, словно желая сделать объятие нерасторжимым навеки.
- Я предчувствую беду, - шепчет Темный. – Меня преследует страх, что я потеряю тебя однажды именно потому, что владею тобой сейчас.
- Ты не владеешь мной, - возражает Белль, - я остаюсь с тобой по своей воле.
Она высвобождается из его рук, идет к софе; Румпельштильцхен следует за ней.
- Для всех остальных ты по-прежнему моя пленница, моя собственность. Пока они верят в это, ты в большей безопасности. Но смутные тени будущего пророчат, что ты погибнешь в этом замке, если останешься со мной. Поэтому я хочу, чтобы ты ушла.
- Почему?
- Потому что я люблю тебя.
Вспышка счастья ослепляет ее, она так сильна, долгожданна, что почти причиняет боль; с трудом, но девушке удается сдержать порыв разрушить проклятие немедленно вторым поцелуем.
- Ты никогда прежде не говорил мне этих слов.
- Я и себе в этом не признавался. Но не хочу, чтобы ты погибла из-за меня.
Белль откидывается на подушках, прикрывает глаза. Легкий шорох рядом – и ее ноги принимают уже ставшую знакомой тяжесть головы монстра. Она машинально поднимает руку и начинает гладить волосы, мягкость которых по-прежнему удивляет ее, слишком велик контраст с грубой кожей тела. Сквозь ткань юбки Белль чувствует мужскую ладонь с длинными гибкими пальцами на своем колене, слышит ровное дыхание, и пытается выровнять собственное в такт ему. Усталость забывается, на смену ей приходит беспокойство, частая гостья с недавних пор. Разум гонит прочь новые ощущения и желания, которые пробуждает в ней близость любимого существа. Пробуждение чувственности. Первые сладкие мечты неискушенной души, первые тайные фантазии невинности. Белль пытается вернуть прежние чувства, которые были понятны и подконтрольны: благодарность, сочувствие, любопытство, восхищение его умом и чувством юмора, радость от общения, доверие, нежность, желание заботиться, помогать, поддерживать, - все то, что создавало и питало ее привязанность. Белль вновь задается вопросом, можно ли называть любовью сочетание всего перечисленного.
Казалось бы, эффект, произведенный на темного их первым поцелуем, не оставил сомнений, ибо только поцелуй истинной любви способен снять проклятие. После памятной ссоры никто больше не оспаривал того, что их связывает именно она, воспетая поэтами, та, которую ищут все, но находят лишь очень немногие. Между ними установилось негласное соглашение, хотя озвучить его они осмелились только сегодня, спустя почти год после первой разлуки. И все же беспокойство не отпускает. Принцесса настойчиво напоминает себе, что существо, чья голова покоится на ее коленях, чьи руки с острыми когтями обнимают ее юное тело, не может быть ей мужем по всем законам человеческого общества, какое бы сильное чувство ни связывало их. За окном весна, Белль молода, любит и любима, природа властно напоминает о себе. Но осторожность, почти благоговение, с которым темный прикасается к своей величайшей драгоценности, слишком очевидны и красноречивы, поэтому Белль не расскажет о своих чувствах. Зачем обнадеживать попусту? Пусть это останется ее секретом. Она считает бесконечным разрыв между возможностью и реальностью.
Белль не подозревает, что, засыпая, Румпельштильцхен уже не впервые явственно ощущает, как его кожа в ее объятьях становится тоньше, ровнее, когти короче и мягче, а магия заметно ослабевает. Но он не признается ей в этом. Зачем обнадеживать попусту? Пусть это останется его секретом. Ведь он искренне считает непреодолимой пропасть между своим уродством и ее красотой.
воскресенье, 10 февраля 2013
Нейробомба, которая разбудила меня однажды. После этого многое изменилось. Один из бонусов - я снова начала писать: "То, без чего нас нет" (Голд/Белль) Katrindepp, спасибо!
Автор: Леана
Персонажи: Голд/Белль
Таймлайн: после 2.12
Жанры: Гет, Романтика, Ангст
Размер: Миди
Статус: закончен
КФ
В поезде
Королевская семья
Обратный отсчет
Белль
Первые шаги
Дом
Суд
Под водой
Догадка
Тот, кто любит так сильно
Ваниль на память
Персонажи: Голд/Белль
Таймлайн: после 2.12
Жанры: Гет, Романтика, Ангст
Размер: Миди
Статус: закончен
КФ
В поезде
Королевская семья
Обратный отсчет
Белль
Первые шаги
Дом
Суд
Под водой
Догадка
Тот, кто любит так сильно
Ваниль на память